MLXXXI
Абу Бáкр направляет,
Снова там Ираклий ждёт.
И Хашúма назначает
Он главой, Хашúм идёт.
Делегация заходит,
Императора находит,
Что один там в тронном зале –
И к религии призвали.
Но рассказ здесь не о том,
Много там событий будет,
Мудреца опять пробудит –
О Пророке речь ведём.
Он один и пробуждал,
Светом Бога оживлял…
MLXXXII
В деле нашем пригодится
Сей рассказ, что говорим.
Чтоб Любовью укрепиться,
Хоть в огне Дуньú горим.
Не Пророк или Святой,
Мáдад в дел непростой.
Тем не менее – возможен,
Ас-Сафú сложить мы сможем.
Значит – и другой бы смог.
Я опять своё считаю,
Сотней тысяч полагаю.
Будет яблочный пирог…
Верой сердце расцветает,
Рáбитою оживает…
MLXXXIII
И Славяново начало,
Всей Словесности устой,
Знай, арабом прирастало,
Пусть метис, хоть непростой.
И строфу его для дела
Взять мне Небо повелело.
Что с Онегиным простился,
Изложеньем упростился
Наш рассказ – для европейца,
Что привычный стих читает,
Содержанье разбавляет,
Пяти-Гог взял у корейца.
Чон Сон И и До Мин Джун
Посильней Тюркютов рун…
MLXXXIV
Хоть хореем здесь пошло,
Чтоб отличие иметь.
Легионами нашло,
Чтоб до Сóда долететь.
Сокол в Небе, не удод,
Сам Аллах направит Сод…
И его я ожидаю,
Фикх Султанами читаю.
Мысленно пока и в сердце.
Богу трудных нету дел,
И пускай я не успел
Доползти и к этой дверце.
Бог дела все завершил,
Сам Табýт для нас открыл.
MLXXXV
Кесарю сундук приносят,
Мы – Табýт его зовём.
Делегацией той вносят
В дело Лжи опять разгром.
Много секций будет там,
И в одной – Пророк Адам.
Нет, не сам. Изображенье.
Во второй, на удивленье,
Будет дале Ибрахúм –
Авраамом можно звать,
Так в Энее величать.
Ну и дальше удивим –
Сын Имрáна, что Мусá,
Моисеем звать. Краса.
MLXXXVI
Дальше многих он покажет,
Да арабы их не знают.
«А вот этого?» – он скажет,
Тут Хишáм и все рыдают.
Да Ираклий не поймёт
Отчего араб ревёт.
Грохот с громом, стон и плач.
Смерть – ничто, иди, палач…
Наш Пророк изображён.
Словно снова среди них,
Захлебнулся тихо стих…
Мёртвый будет поражён.
И Хишáм сказал: «Пророк.
Вот его прислал нам Бог…»
MLXXXVII
И «бидúникум» сказал,
Ради самого святого,
Что религия. Не ждал
Царь Ираклий здесь такого…
Твёрд Хишáм Пророком нашим,
Хоть не мы сейчас закажем
Музыку в подлунном мире,
Ждём Исý – не майной вире.
А сундук к нему попал
Сквозь царей от Зулкарнáя,
Есть у Бога песнь такая,
Что весь мир сам покорял.
А хозяин был Адáм,
И Анýшу Шúсом дан.
MLXXXVIII
Попросил Адáм Аллаха
Показать ему из Рода,
Что создастся вслед из праха,
Сливки все его народа.
То есть там Расýл-Посланник,
Средь Пророков что Избранник.
Получил Адáм тот шёлк,
Что зелёный, людям в толк.
И сурáты все – в шелку,
Их Адáм в Табýт поставит
И в наследство нам оставит,
Шúсу – первый что в полку.
От него – Анýш, что сын,
Будет первым из мужчин.
MLXXXIX
Их по пятницам смотрел
Сам Адáм с детьми своими.
До Ираклия летел
Тот подарок накладными.
И до нас тот сказ дошёл,
Умный – что-то приобрёл.
Аль-Футýх, сто пять страница
В Томе Первом. Проясниться.
Можно полный текст найти,
Мы же вкратце изложили,
Пользой дела упростили,
Надо дальше нам идти.
Про Табýт чтоб рассказать,
В Наши Дни его сыскать…
MXC
Пушкин нравится не всем,
Может, завистью обычной
Иль поверхностию тем,
Для людей такой привычной.
Но по-русски говорить
Может многих научить –
В те поры война была –
Так Словесность расцвела.
Глубиной пусть не Восток,
Где Поэзия Хафúза
Выше Мира и каприза,
Цель поэзии там – Бог.
И фанатом так не стал,
Грибоедова читал.
MXCI
В воздух чепчики бросая,
От Очакова до Крыма,
Судьям новым воздавая
Старым словом – да, мужчина.
И знакомые всё лица,
И по-прежнему столица
Всё дистанцией вольна –
То же всё, хоть времена
Взглядом свежим обновились –
Нету батюшки-царя,
Как по мне – совсем зазря,
Демократией влюбились.
Я же – Правду выбирал.
Справедливым строй прогнал.
MXCII
Справедливость есть. Другое –
Как угодно называй,
Что не то, пускай иное,
Тождества не признавай.
Да онегинской строфой
Ход у дела непростой.
Что в сто сорок тысяч строчек,
Легиона одиночек,
Фикх и Сод, даст Бог, поднимут,
Станет частью Ас-Сафú.
О, Аллах, меня прости.
И пускай не все то примут.
Про овации не знал,
Посещал пустынный зал.
MXCIII
Снова айсбергом в титаник,
Видно, Бог меня прислал,
Отворив Небесный краник,
Ас-Сафú нам заполнял.
Времена сейчас такие –
Что не скажешь и какие…
Что не пир посредь чумы,
Обезумели умы…
Бога видеть не хотят,
Речь о Боге раздражает,
Хоть Струною восхищает
Тот японец всех подряд,
Тахионы изучая,
Бога Мощью признавая…
MXCIV
Нет такого беспорядка,
Хаос «логосом» любим,
Под контролем у порядка
Всё. И он – несокрушим.
Разум Высший – то есть Бог,
Не Иисусом на порог.
Он – за этим наблюдает,
Струн Мелодия играет.
Раздражает, правда, многих
Степенями Академий,
Псевдоаксиома прений,
Так ненужных у дороги –
Позже, может, окунёмся.
И к Табýту, всё ж, вернёмся.
MXCV
Есть Ас-Сáуи, Первый Том,
Где страница сто шестнадцать.
И в Гъарáисе найдём
Двести тридцать третьей, братцы.
Можно – Хáзин, в Первом Томе,
Где страницею в приёме
Будет сто и семьдесят два,
Чтоб болела голова
Тех – кто на слово не верит.
Я и верить не просил,
Понемногу отворил,
И теперь пускай проверит.
Хоть читать я не силён
«Философий» тех «закон».
MXCVI
На Земле Адáм получит
От Творца Табýт – сундук.
Может, и кому наскучит,
Расскажу из первых рук.
Три на два локтями мерим,
Книге той с тобой мы верим.
Из Шамшáза – Древа Рая –
Изготовленный. Такая
Песня там. Пророков много,
Их изображенья нам
Сохранил тогда Адам, –
В Двадцать Первый Век дорога…
Правду ли молва гласила –
Ватиканом то укрыло?..
MXCVII
Среди прочих – наш Пророк
И Халифы все его.
Захотел Всевышний Бог
Для Любимца Своего
Образ в шёлке сохранить –
В мир от Бога Света Нить.
И в намáзе наш Расýл –
Я бы тоже так взглянул…
В красном яхонте хранится –
Отделение такое
Там в Табýте, что не скрою.
И рассказ наш освятится.
В нём Мусá Таўрáт хранил
И скрижали там укрыл.
MXCVIII
Их обломки там хранились.
До Талýта так дошло,
И Ираклием раскрылись –
В век известие пришло.
И сундук тот помогал –
Ход войны определял.
Звук издаст – придёт победа,
Ратный подвиг моджахеда.
Газавáт так начинали
Все Изрáиля сыны.
Да молчанием – вольны,
Коли звука не слыхали.
Да погряз народ в разврате,
И ушёл Табýт в расплате.
MXCIX
Был народ гъамаликúтов,
Он и захватил Табýт.
И для гнева дверь открыта –
Иудеям трудно тут.
Те ж – на капище поставят,
В ноги идолу оставят.
Да наутро идол тот –
Под сундук, застыл народ.
Дальше – больше. Хоть гвоздями
Станут ноги прибивать –
Тот Табýт не удержать –
Стал отрублен он с руками.
Делать нечего. Решили
Выбросить. На том забыли.
MC
Станет тот квартал больной,
Умирает там народ,
Где лежал Табýт «простой»,
Эпидемия идёт.
И в селение другое
Отнесли. Совсем простое
Там решение. Да мышь
Заведётся «выше крыш».
Всяк укушен – умирает,
И для мыши той раздолье,
Узаконено подполье, –
Внутренности им съедает.
Отнесли же в туалет –
Геморроем куча бед.
MCI
Как избавиться – не знают,
А сундук сжигает всех.
И сейчас, видать, страдают
Те – кто прячут. Смерть – не смех.
Слышал я – хотят Пророка
В век наш, видимо, ширóко
Из Табýта, всё ж, изъять,
Так Историю «подмять».
Чтоб Исý всем показать,
Много так проблем «решится»,
К Арасáту нагрешиться.
Да привык уж убивать
Наш Табýт, видать, на славу,
В эти дни – он не по нраву…