Photo by Donatello (As-Safi Octalogy. Part I. Autad)Газель о жестоком тиране
- Он десять раз по сто прожил и тыщу раз женат,
И слышал каждый в годы те о деспоте, тиране. - Четыреста на десять раз – так много сыновей,
И Рая хочет на Земле, чтоб охнули земляне. - Зовут его Адúла сын, несносный царь Шадáд,
И подустали от него аскеты и миряне. - Всё золото и серебро собрал во всех краях,
Чтобы наслышан каждый был о городе-тюльпане. - На землях Йемена Ирéм уж триста лет как строят,
Верблюда первого всё нет в несчастий караване. - Но тут с больной девчушки-сироты серёжки скряги сняли,
И вот теперь тиран-Шадад прописан в Джаханнáме*. - Её проклятье – Азраúл – пред городом встречает,
В Ирем не пустит он его, отправит к Адской бане. - Аллах Велик и Всемогущ, к Нему всегда взываем.
Бог даст, поведаешь, Шукýр, о праведном Султане.
Газель об Алú – воине Небес
- Он – меч Аллаха, Пророчества наследник и Хайдáр*, –
Пророку брат Али, был всем всегда хорош. - Великих всех героев побеждал, прощал, хвалу Аллаху воздавал.
Достоинств много у алмаза, всех не перечтёшь. - Пусть ненавидит ярый враг, готов тебя убить.
Оружье если бросит он – к нему не подойдёшь. - И то же самое опять, коль, скажет враг тахлúль*.
Хотя и мусульманином его ты, вряд ли, назовёшь. - Суровый тот войны закон Аллаха льву известен.
Из Нура Неба и Земли кольчугу как сошьёшь?.. - И для великих тех рабов у Бога строг экзамен.
- Его, поверь мне слабаку, так просто не пройдёшь.
- Вот дважды обманувший враг и в третий раз сражён.
И дважды от него летел нам в спину острый нож. - А в третий раз решил не лгать, в лицо плюётся он.
И злобно смотрит на Али: «Убей! Чего ты ждёшь?!» - «Я – не убийца. Воин – я. Ему всегда покорен.
Обида, гордость – не Аллах. Быть может, здесь поймёшь? - Я – за Него хотел убить. А за себя – не стану».
И в тёмном сердце свет Небес пролил имáна* дождь. - Али великий был пример. Ответь себе, Шукýр,
Как много ты сейчас таких по миру наберёшь?..
Газель о шейхе Хаджи-Мухаммаде
- Отец его – Шакáй Ботáш, что в Карачае жил.
Отсюда начинаем мы, чтоб полным был рассказ. - Пророка курайшúт-гяур убить хотел, взамен
Любого сына ты возьми, богат меккáн запас. - К Шакаю тоже род пришёл за сыном, чтоб убить.
Но не отдаст Аллах Свой Свет тогда и в этот раз. - Горька судьба, велик удел и тайною объят.
Твоей молитвой мы живём, твоё дуá – за нас. - Тебя всегда свой предавал. Их было двадцать пять.
И восемнадцать здесь – твой род, что вновь тебя предаст. - Пророк своих всегда прощал, ты тоже всех простишь.
О карамáтах знает мир, наслышан весь Кавказ. - И, если веру обретёт, хотя б, Боташ один,
Что для тебя – как будто Бог весь мир подлунный спас. - А коли карачай один поверит, знай Шукýр,
Народ исправился наш весь, таков Хаджи-Устаз.
Газель об Имаме Шамиле
- У стариков намётан глаз: хоть мальчик, лишь святой,
Кувшин, что падал со спины, поймать без ручек мог. - Вот вырос и Имамом стал, и содрогался свет.
И четверть века Сам Аллах твой направлял клинок. - Пророк из ножен этот меч сам вытащил тебе,
Когда в гостях был. Даже шейх не перешёл порог. - Аллах о многом дал тебе узнать – гяура «каф»,
У мусульманина – лишь «мим» осветит ясный лоб. - Гуниб закончился, в плену. Родился мальчик-царь –
Ты в ножны меч вложил. Такой Романовым зарок. - И на параде у царя, он сам тебя просил –
Разнёс ты в щепки молодых гвардейцев «сена стог». - Халиф, что турок, генералам дал своим узнать
Тебя, когда рубашку снял – весь шрамами затёк. - Корабль, что на хадж плывёт. И шторм остановил
Твоей написанный рукой бумаги тот клочок. - Расулу Ллах* тогда сказал, что похоронят тут
Тебя в Медине. Место то народ всегда берёг. - «Скажи, доволен ли ты мной?..» – Имам спросил, Шукур.
И руку из могилы той протянет сам Пророк…
