Сценарий документального фильма Шукура Тебуева
В 1995 году указом Президента Ельцина славному сыну Карачая Солтан-Хамиду Локмановичу Биджиеву посмертно было присвоено звание Героя Российской Федерации. В годы войны он был летчиком штурмовой авиации.
Родился Биджиев в 1919 году в старинном карачаевском ауле Учкулан. Получил среднее, затем высшее образование.
В 1940 году Солтан-Хамид оставляет пост директора Учкуланской школы и уходит в армию. Он проходит службу в 3-ем стрелковом полку 55-й стрелковой дивизии и тайно мечтает стать летчиком.
В 1941 году Биджиев становится курсантом 13-го авиаполка, а через год поступает в авиашколу на отделение штурмовой авиации. После ее окончания по первому разряду и получения звания младшего лейтенанта служит авиаинструктором в эскадрильи резерва.
Сын Героя России, Биджиева Солтан-Хамида Локмановича, вспоминает о своем отце:
«Отца я помню решительным человеком. Он хотел привить эту черту характера и нам. Когда я поступал в институт в 1969 году, он привез меня в Москву, дал сто рублей, показал трамвай, показал институт и уехал. С той поры, когда он приезжал в командировку, мы встречались.
Сейчас как-то люди так не делают. Они очень много времени уделяют своим детям, даже учатся иногда за них. Он так не позволял ни себе, ни детям своим, то есть нам.
После окончания института я по распределению попал на завод, который он здесь основал. Когда я пришел на завод, он показал мне все производство и поставил работать мастером в производственный цех.
Я начал работать в две смены. В этом цехе выпускали два изделия, одно из изделий хотели перевести на военную приемку. Это изделие предназначалось для использования в радиоаппаратуре военного назначения. Цех надо было делить.
После того, как мне предложили работать начальником цеха военной продукции, я начал сомневаться. Стало как-то немного боязно. Я предложил действующему начальнику цеха:
– Может быть, Вы будете начальником нового цеха?
Он отказался.
Ну, я тоже начал думать об этом, справлюсь я или нет.
Через некоторое время отец меня спрашивает:
– Ну, как ты, решился или нет?
– Да! Я возьму это производство.
И отец мне так и сказал:
– Молодец! Я бы тоже, на твоем месте, так бы и решил.
В своей жизни, будучи директором завода, мой отец ко всем работникам относился одинаково. Он особо администрированием не занимался. Было очень много случаев, когда рабочие обращались с просьбой, что-то выписать с завода: уголь, какие-то материалы. Он не заставлял их ждать в кабинете. А если он был на улице, любой рабочий мог к нему подойти и попросить подписать заявление.
Все вспоминают эту черту характера, он говорил:
– Подставь свою спину, и я сейчас на твоей спине подпишу твое заявление.
Вот таким человеком был мой отец в мирное время».
В августе 1943 года Солтан-Хамид попадает на передовую и сразу в самое пекло – на Курскую дугу. За 11 месяцев боевых действий Биджиев становится 3-жды кавалером ордена Боевого Красного Знамени, кавалером орденов Красной Звезды и Отечественной войны первой степени.
По национальному признаку он не получает звание Героя Советского Союза, к которому также был представлен, а снимается с фронта и отправляется в тыл в качестве авиаинструктора.
Вдова Солтан-Хамида Мария Ивановна встретила меня вместе со своими подругами.
«Он служил вместе с летчиками Береговым, Пряженниковым и Кумсковым. У них было одно звено.
Подруга:
–Они вместе летали?
– Да. Звено одно было. О войне он мало что рассказывал. Почему, не знаю.
Кумскому, Пряженникову и Береговому тогда дали Героя Советского Союза, а Солтан-Хамиду не дали. Когда Береговой начал спрашивать, почему не дают Биджиеву? Ему сказали нельзя, его родители репрессированы и высланы в Среднюю Азию. Вот поэтому ему не дали. Поэтому он не любил говорит об этом, больше молчал.
Подруга:
– Поэтому он не любил рассказывать о войне, потому что его тогда обидели. Товарищам дали Героев, а ему не дали. Всему звену дали, а ему нет. Он обиженный был».
Дважды Герой Советского Союза генерал-лейтенант авиации летчик-космонавт Георгий Тимофеевич Береговой в годы войны был боевым командиром Солтан-Хамида Биджиева. В своей книге «Три высоты» он вспоминает как этот молодой лейтенант впервые появился в расположении 90-го гвардейского штурмового авиаполка 4-й гвардейской штурмовой авиадивизии 5-го штурмового авиакорпуса 2-й Воздушной Армии.
«Получив задание атаковать вражескую танковую колонну, мы с истребителями прикрытия снялись с аэродрома, взяв курс к линии фронта. Вести группу было приказано мне. Одним из ведомых летел прибывший с недавним пополнением Солтан Биджиев – смуглый лейтенант с ранней в свои двадцать три года сединой в иссиня-черных волосах. Когда он появился в полку, многие из нас сразу обратили на него внимание. Он был из тех, кого называют прирожденными летчиками. Несмотря на нехватку боевого опыта, Солтан на удивление быстро снискал признание у своих новых товарищей. Помимо великолепных летных данных он обладал еще одним важным для фронтового летчика качеством – мужеством и неистребимой жаждой воевать».
Александр Биджиев:
«Во время войны мой отец был летчиком. Он летал вместе со знаменитым летчиком-космонавтом Георгием Тимофеевичем Береговым. Береговой был командиром эскадрильи, в которой летал мой отец. Как только Береговой полетел в космос, все однополчане узнали об этом и начали объединяться вокруг него.
Первая встреча всех однополчан состоялась в городе Сочи у командира полка.
Вторая встреча была у нас в Зеленчуке в родительском доме, где мы сейчас находимся.
Я помню эту встречу. Было очень много людей, но Георгия Тимофеевича не было. Он приезжал позже к нам.
Была встреча, и он как-то выразился интересным словом:
– Вот собрались мы здесь все недобитые.
Вот это слово меня как-то поразило, но, тем не менее, они так называли себя, которые выжили в этой беспощадной войне».
Немецкие асы из Люфтваффе имели налет до семи тысяч часов и более. Поэтому многие наши молодые летчики сразу становились легкой добычей этих матерых профессионалов. Так, в первом же бою погиб Шурик, который вместе с Солтан-Хамидом прибыл в качестве пополнения.
« – Вот он, ваш Биджиев, летит!
Все оглянулись. Из-за леса действительно вынырнул какой-то «ил». Быстро приближаясь, он шел к аэродрому на бреющем. У всех сразу отлегло от души.
Сперва я даже не стал отчитывать Биджиева, когда тот докладывал, что самовольно задержался над целью. На радостях решил простить новичку грубое нарушение дисциплины и только спросил:
– Независящие обстоятельства… Вам по-прежнему, лейтенант, неясно, что это такое?
– Теперь ясно, товарищ командир! Азарт и увлечение боем, которые помешали мне уйти вместе с группой, независящими обстоятельствами считаться не могут! – лихо отрапортовал Биджиев. И вдруг покраснел, опустил голову и тихо сказал: – Но у меня же неизрасходованные снаряды оставались…»
Поэтому старшие устраивали хорошую взбучку молодым, чтобы те понимали, с каким врагом имеют дело. Не избежал этой необходимой процедуры и Солтан-Хамид. Генерал Береговой вспоминал:
« – Хороший парень! – сказал Пряженников, когда Биджиев уже ушел. – Добрый из него летчик будет. Да и товарищ что надо, друга в бою не подведет…
– Почему будет? – возразил я. – Он уже и сейчас летчик! Как думаешь, Тимофей?
– Думаю, что ему сейчас белый свет не мил! – улыбнулся в ответ тот. – Ну да ничего, перебьется. Грех было бы такого хлопца зазря потерять.
– Чудно! – подвел итоги Пряженников. – Отец и деды хлопкоробы, самолет только в небе и видели, а вот, поди ж, Солтан свет-Биджиевич – летчик Божьей милостью!»
Карачаевцы тогда уже были в ссылке и Биджиев писал свои письма в Среднюю Азию. Поэтому его боевые товарищи, видимо, думали, что он родом оттуда и его предки выращивали хлопок.
Но советские асы не сомневались – Биджиев летчик от Бога. И эту высокую оценку боевых товарищей Солтан-Хамид полностью подтвердил. После испытания Курской дугой, он стал полнокровным летчиком-штурмовиком: времени учиться не было – шла война.
Но даже на войне молодость берет свое и ей хочется веселья.
«Однажды четверка наших Илов, спалив автоколонну, возвращалась к себе на базу. Шли под прикрытием четверки истребителей, шли весело, и кто-то, кажется Солтан Биджиев, все время пытался запеть, но мешал Пряженников.
– Солтан! А Солтан! – басил в наушниках его голос. – Почему ты долбал по колонне только из стволов? А «капустку» куда? На ужин себе решил оставить?
Капусткой» Пряженников называл ПТАБы – противотанковые авиационные бомбы. Когда, охотясь за танками, мы сбрасывали эти пятифунтовые штуковины, взрывы от них напоминали сверху кочаны капусты.
– Пустой ты человек, Саша! – добродушно огрызался Биджиев. – «Капустку» не для себя – для «тигров» надо беречь. Сам знаешь, они вегетарианского не любят. А грузовик я и из ствола очень даже хорошо сковырну. Спроси у Кумскова, он небось уж и итоги подбил».
7 октября 1943 года за боевые подвиги Солтан-Хамид был награжден первым орденом Боевого Красного Знамени.
Гвардии младший лейтенант Биджиев с 8 октября 1943 года на Воронежском и 1-м Украинском фронтах произвел 38 боевых вылетов на уничтожение живой силы и техники противника. За этот период им было уничтожено 16 автомашин с войсками и грузами, подавлен огонь семи зенитных точек, повреждены и уничтожены 6 танков противника.
14 февраля 1944 года Солтан-Хамид был награжден вторым орденом Боевого Красного Знамени.
С 14 февраля по 15 марта 1944 года на 1-м Украинском фронте Биджиев в должности старшего летчика произвел 30 боевых вылетов и уничтожил 3 танка, 8 автомашин. В составе группы взорвал 5 складов с горючим и боеприпасами.
15 марта 1944 года Солтан-Хамид был награжден орденом Красной Звезды.
За 61 боевой вылет Биджиев был награжден уже третьим орденом Боевого Красного Знамени и орденом Отечественной войны первой степени.
За настойчивость, мужество и отвагу летчик-карачаевец командованием был представлен к званию Героя Советского Союза, но вместо этого в июле 1944 года был снят с фронта и отправлен в тыл из-за своей принадлежности репрессированному народу. Биджиев продолжал служить летчиком-инструктором 2-го авиаучилища имени Чкалова Южно-Уральского военного округа.
Герой Российской Федерации Солтан-Хамид Локманович Биджиев не дожил 2-х дней до подписания Борисом Ельциным указа о присвоении ему высшей награды страны.