Сценарий документального фильма Шукура Тебуева
Судьба гвардии полковника Аскера Бадахова чем-то напоминает судьбы миллионов советских людей. Его отец погиб на гражданской войне. Три старших брата – Джамболат, Хызыр и Шамге – пали смертью храбрых в первые месяцы Великой Отечественной. Но есть и отличия. Его мать и весь карачаевский народ были репрессированы и отправлены в 1943 году в ссылку в Среднюю Азию, пока он и 15 тысяч воинов-карачаевцев сражались на полях Второй мировой. Поэтому более двух десятков храбрецов из их числа были лишены возможности получить высшую награду страны – звание Героя Советского Союза. Сталин решил, что репрессированный народ не должен иметь Героев.
Исключением стал лишь Харун Богатырев, успевший получить награду до депортации. Начиная с 1957 года, когда карачаевский народ был реабилитирован и возвращен на Кавказ, общественность Белоруссии добивалась и добилась в 1965 году посмертного присвоения звания Героя Советского Союза Осману Касаеву. Тому самому Осману, партизанский полк которого держал в страхе все немецкие гарнизоны Могилевской области. Еще девятерым воинам в 1995 году указом Президента Бориса Ельцина было присвоено звание Героя России. Остальные ветераны, которые уже давно умерли, продолжают ждать… Среди них – герой этого фильма.
Аскер родился в 1919 году в карачаевском ауле Сары-Тюз в семье Мырзакула Бадахова и Качины Дудовой. Его отец – Мырзакул Алиевич – был полным полковником, командиром Особого Казачьего полка имени Короля Датского Христиана X. Он погиб в 1919 году под Царицыным, защищая ту Россию, которой присягал на верность…
Младший брат Мырзакула Осман выехал в расположение части, которой командовал Бадахов, нашел его могилу и привез тело в Карачай. Воина похоронили со всеми почестями в родном ауле Карт-Джурт, а четверых сыновей воспитала их мать.
Летом 1939 года Аскер и его товарищ Магомед Лайпанов поступили в Ленинградское военно-инженерное училище имени Жданова. Им предстояло освоить основы подрывного дела, минно-взрывную технику, фортификацию, военно-дорожное дело, маскировку и электротехнику. Основной же специализацией Бадахова являлись переправы. После окончания учебы, 11 июня 1941 года Аскеру было присвоено звание лейтенанта и он был назначен командиром взвода 32-го отдельного моторизованного понтонно-мостового батальона 32-й танковой дивизии 4-го механизированного корпуса 6-й Армии Киевского особого военного округа. Магомед Лайпанов остался в Ленинграде и, судя по всему, погиб в первый же год войны, защищая город. Бадахов прибыл в расположение своей части в районе местечка Роздол Дрогобычской области вечером 14 июня. До войны оставалась неделя.
За годы Великой Отечественной войны инженерные войска, в которых придется служить Аскеру Бадахову, уничтожили 6 000 танков и самоходных установок, 200 самолетов, 5 000 железнодорожных составов с боевой техникой и живой силой, 25 000 бронетранспортеров, тягачей и автомашин, 1 500 крупных складов военного имущества, 250 000 солдат и офицеров врага. И это не считая гигантского объема сложных инженерных работ, которые трудно поддаются подсчету. Если эти цифры перевести на язык войсковых соединений и частей, то окажется, что только силами инженерных войск было уничтожено более пятнадцати вражеских дивизий. А это 1,5 полевые армии вермахта из 18.
Поэтому неслучайно более 600 воинов инженерных войск были награждены званием Героя Советского Союза.
Инженерно-саперный батальон инженерно-саперной бригады Резерва Верховного Главнокомандования, которым во время войны командовал Аскер Бадахов, представлял собой самостоятельную тактическую единицу с широким кругом решаемых задач. Самостоятельность была во всем. В батальоне имелись свой штаб со службами разведки и связи, органы тылового и боевого обеспечения, свое знамя и секретная часть, гербовая и другие печати, склады по службам.
В ходе боевых действий инженерно-саперный батальон Бадахова мог быть придан сразу нескольким армиям или даже фронтам, учитывая размах операции. Поэтому многие видные советские военачальники знали Аскера в лицо.
Но в начале войны инженерные войска, как правило, использовались в качестве пехоты в ущерб своей главной задачи. От этого страдали, в первую очередь, основные рода войск. Для устранения этого недостатка был издан специальный приказ Ставки Верховного Главнокомандования за номером четыреста пятьдесят, который сыграл огромную роль в развитии инженерных войск в целом.
Силы 4-го корпуса, в котором служил лейтенант Бадахов, были подавлены с воздуха вражеской авиацией в первые дни войны. Их постигла та же участь, что и большинство боевых частей Красной Армии, поверивших Сталину, что войны не будет. Эта ошибка дорого стоила всему советскому народу.
Но были командиры, которые на свой страх и риск держали свои воинские подразделения хоть в каком-то подобии боевого тонуса. Главный удар немцев на этом направлении приняла на себя 99-я стрелковая дивизия, силы которой были несравнимо меньше мощи 4-го механизированного корпуса округа.
Часть Бадахова с боями отступает к Тернополю, а затем к Киеву. Что Киев будет отдан врагу тогда не знали. Не знал Аскер и том, что его старший брат Джамболат пал смертью храбрых под Ростовом-на-Дону. Второй брат Хызыр погиб, защищая Смоленск. Третий брат Шамге был убит в первый день войны на Западной границе. Остался только Аскер и мстить за них придется ему.
Остатки его батальона получили приказ заранее подготовить железнодорожный и автомобильный мосты через Днепр к взрыву, а все плавучие средства переправить на левый берег для последующего уничтожения.
Немцы стремительно двигались на восток и скоро часть Аскера оказалась в тылу врага. Рота Бадахова в качестве пехоты вела оборонительные бои на разных участках, закрывая собой бреши в обороне.
В конце сентября в городе Нежин командир батальона приказал собрать часть воедино и рота, которой командовал Аскер, прибыла в деревню Сорочинцы. Сюда приехал начальник инженерных войск Юго-Западного фронта генерал-майор инженерных войск Ильин-Миткевич. Осматривая личный состав батальона, он посмотрел на Бадахова и о чем-то спросил своего помощника майора Каменчука. Тот подтвердил: «Да, он и есть командир третьей роты».
Услышав о своей роте молодой лейтенант забеспокоился.
Вот что об этом эпизоде пишет сам полковник Бадахов в своей книге воспоминаний:
«После обхода строя генерал говорил немного, но предельно ясно и четко.
– Положение не из легких. Теперь очень многое зависит от нас самих. Наши войска оставили Киев. Враг бродит далеко в нашем тылу, замкнув кольцо окружения. Вам следует пробиваться на Харьков и выйти на левый берег реки Северный Донец в районе города Чугуева. В сложившейся сложной обстановке батальону придется действовать самостоятельно, что требует величайшей организованности, мужества, стойкости каждого красноармейца, каждого командира.
После сказанного генерал сделал некоторую паузу и продолжил:
– Товарищ лейтенант Бадахов, выйти из строя!
Я вышел и повернулся к строю, мысленно прощаясь со всеми, ноги подкосились.
– Приказываю приступить к командованию 32-м отдельным моторизованным понтонно-мостовым батальоном!»
Аскер не поверил своим ушам. Почему он? Ведь в батальоне много старших по должности и званию, более опытных командиров. Но начальство имело свои виды на это дело, а этот приказ о своем назначении Бадахов запомнил на всю жизнь.
Выполняя приказ, батальон в течение полутора месяцев с боями пробивался к своим. В начале ноября 1941 года они влились в состав 4-го запасного полка в городе Чугуеве.
Части, в которых служил Бадахов, строили мосты, наводили понтоны, создавали укрепленные пункты для высшего армейского командования в районах Изюма, Старого Салтова, на Дону и под Сталинградом в районах хуторов Вертячего и Клетского, которые вошли в историю Второй мировой.
Здесь 5-я инженерно-минная бригада Резерва Верховного Главнокомандования, в состав которой входил 109-й инженерно-минный батальон под командой капитана Бадахова, провела огромный объем работ. В составе 21-й, 24-й, 62-й, 65-й и 66-й Армий она участвовала в боевых действиях по обороне Сталинграда, подготовке наступления, окружения и ликвидации 6-й Армии фельдмаршала Паулюса.
Затем бригада была оставлена для сплошного разминирования города, его окрестностей и островов на Волге. Личный состав части со 2 февраля по 1 мая 1943 года разминировал площадь в 97 000 гектаров, обезвредил более 70 000 мин, подорвал 247 000 мин, авиабомб и снарядов, поднял со дна Волги множество потопленных плавсредств, захоронив погибшее мирное население и военных. Бадахов получил свои первые боевые награды – медали «За боевые заслуги» и «За оборону Сталинграда».
Летом 1943 года на Курской дуге 106-й инженерно-саперный батальон под командой Аскера, воюя на южном направлении вместе с 89-й гвардейской и 305-й стрелковой дивизиями освободили город Белгород.
Наша армия двигалась к Днепру. Еще задолго до этого начальник инженерных войск Степного фронта генерал Цирлин дал указания по подготовке к форсированию реки с ходу. Началась работа с картами, опросы местных жителей, изучение характера реки и ее берегов в районе Днепропетровска.
Перед началом форсирования 106-й инженерно-саперный батальон капитана Бадахова, приданный 46-й Армии, получил приказ организовать десантную переправу с ходу севернее Днепропетровска, напротив сел Аулы и Сошинка.
Операция началась во второй половине сентября, и уже в первые ее дни подчиненные Аскера под ураганным огнем противника, неся значительные потери,
переправили на правый берег 51 орудие,
47 минометов,
более 8 000 человек,
92 тонны боеприпасов,
более 200 конных повозок и лошадей.
Саперы подвергались двойной опасности, ведь им приходилось постоянно находиться на воде под градом пуль и снарядов, отбиваться от врага и снова возвращаться для совершения следующего рейса. Сам Бадахов и его заместители не раз переправлялись на правый берег для оказания помощи в организации обороны захваченного плацдарма и особенно подступов к пунктам переправ.
В директиве Ставки Верховного Главнокомандования от 9 сентября 1943 года говорилось, что за форсирование Днепра и равных ему по трудности преодоления водных преград, советские воины должны были представляться к званию Героя Советского Союза.
Но Бадахов не получил этой награды. Можно, конечно, сослаться на трудности военного времени и объяснить это обстоятельство забывчивостью или даже халатностью вышестоящего руководства, если бы не два обстоятельства.
Во-первых, можно забыть одного или нескольких человек, но не целый батальон. В своих воспоминаниях полковник Аскер Бадахов пишет, что ни один из его подчиненных не получил даже медали за эту переправу.
Во-вторых, чем заканчивалось проявление халатности к директивам Ставки советские офицеры среднего и высшего звена очень хорошо знали. Поэтому забыть или проигнорировать целый батальон они не могли. Зато Сталин смог 2 ноября 1943 года репрессировать и оправить в ссылку весь карачаевский народ. Поэтому на момент подписания наградных бумаг Бадахов уже должен был быть в «черном списке» и ни при каких обстоятельствах не мог получить звание Героя Советского Союза.
Вполне возможно, что, из-за того, что этим инженерным батальоном командовал карачаевец, ставший «врагом народа» в силу своей национальной принадлежности, его подчиненные тоже были лишены заслуженных кровью орденов и медалей.
Более того, 106-й батальон Бадахова вместе с другими батальонами бригады организовал еще одну переправу для частей уже 57-й Армии. За эту вторую, не основную для батальона, переправу лишь небольшая группа личного состава получила награды. Аскеру дали орден Суворова III степени.
В своих воспоминаниях ветеран пишет, что указание Ставки о представлении к званию Героя Советского Союза отличившихся при форсировании Днепра воинов в обоих случаях осталось невыполненным, а их представления не приняты.
Дальше – больше. Воинов-карачаевцев начали снимать со всех фронтов и отправлять в ссылку. Небольшую часть офицеров удалось сохранить на передовой по личным ходатайствам выдающихся советских военачальников под разными предлогами. Среди них были Харун Богатырев, Солтан Магометов, Аскер Бадахов, Магомет Деккушев и многие другие.
Аскер Койчуев, доктор исторических наук, профессор, академик Санкт-Петербургскай военной академии:
«Накануне Дня Победы 9 мая я решил пригласить в университет на встречу со студентами полковника запаса Аскера Мырзакуловича Бадахова. Мне хорошо запало в душу его рассказ, когда в 1944 году, где-то в месяце июне, к нему подъехал представитель особого отдела Армии. Он дал ознакомиться Аскеру Бадахову с Указом Государственного комитета обороны о снятии с фронта и отправлении в тыл представителей репрессированных народов.
Аскер Бадахов принял решение обязательно встретиться с Рокоссовским, потому что они были хорошо знакомы. Рокоссовский его называл «сынком», а он его «батей».
Когда зашел в штаб, адъютант встретил его и спросил, почему прибыл без доклада. Аскер говорит по такому-то вопросу. Адъютант докладывает маршалу, что приехал «сынок» по такому-то вопросу. Его приглашают в кабинет. В кабинете много генералов, полковников, видимо, шло совещание. Он прервал совещание и спрашивает:
– Ты по какому вопросу?
– Я по такому-то приказу Государственного комитета обороны.
Рокоссовский, конечно, был знаком с этим приказом. И он сказал, буквально:
– Разве ты…?
– Да, я сын одного из репрессированных народов, карачаевского.
Тогда он попросил, подожди меня в приемной. Через, примерно, полчаса снова приглашает. Рукой показывая на красный телефонный аппарат, буквально, сказал следующее:
– Я только что связался по этому телефонному аппарату с Верховным Главнокомандующим и доложил суть вопроса.
А он в ответ:
– Как он воюет?
Я сказал:
– Превосходно!
– Ну, тогда пусть продолжает воевать».
Пока карачаевский народ умирал от голода и холода в Средней Азии, эти боевые офицеры дошли до Берлина. Тогда они еще не знали, что после поволжских немцев их народ был выслан вторым из всех репрессированных наций. Без предупреждения и разрешения взять с собой хоть что-нибудь, люди были отправлены в голодную зимнюю степь Средней Азии и Казахстана. Только детей погибло более двадцати двух тысяч, а восстановить свою довоенную численность этот народ смог только через шестнадцать лет.
Не такой благодарности Родины ждали эти герои, перевидавшие на войне, казалось бы, все ужасы. Они понимали, что пока жив Сталин, о какой-либо серьезной карьере кадрового офицера было глупо даже мечтать.
После смерти кровавого Генсека Бадахов окончил Военную академию имени Фрунзе и маршал Жуков, бывший тогда министром обороны, присвоил ему очередное воинское звание полковника.
Аскер Мурзакулович ждал этого 11 лет. Казалось, наметились хорошие перспективы. Полковник Бадахов был назначен начальником инженерной службы Туркестанского корпуса ПВО. Замаячила генеральская перспектива и получение, наконец-то, звезды Героя за форсирование Днепра. Но тут завистники очень некстати вспомнили, что его отец был белогвардейским полковником, командиром особого казачьего полка. Началась проверка Комитета Госбезопасности и на всех радужных ожиданиях можно было поставить крест.
В середине 70-х Аскер Мурзакулович был уволен в запас. Он умер в 1986 году, а рукопись с его воспоминаниями была напечатана в 2004.
Президент России Борис Ельцин восстановил справедливость в отношении девяти ветеранов карачаевцев, чьи документы были готовы на тот момент. Указом Президента Российской Федерации от 5 ноября 1995 года за номером тысяча восемнадцать им было присвоено звание Героя России.
